– Да неважно, – отмахнулась Ева, – это уже неважно.

– Куда же нам идти? – вздохнула мулатка, прижав руки к груди и с мольбой вглядываясь в лицо ра.

– Я думаю, нам стоит уйти на окраину города, – Ипкис задумчиво посмотрел вдаль, – нет, ну уж если честно, потом всем нам стоило бы постирать память и отправиться по домам. – А Эд? – громко прошептала Нана.

– Эд, Эд… давайте не терять времени, ближайший телепорт в двух километрах. Шагу, девочки, – ухмыльнулся ра и двинулся вперёд, – во что вы втянули меня, с ума сойти.

– Но ведь его казнят уже… – мулатка дёрнула его за плечо.

– У нас ещё есть два дня! – ответил он хмуро, – а сейчас нам нужно идти, если ты не хочешь тоже оказаться заключённой.

Они двигались молча, быстро пересекли парк, держась вдали от фонарей. Наконец, нашли телепорт, и перенеслись в центр соседнего городочка, небольшой провинции. Оттуда – не выходя – в другой парк, там их ждал личный автолёт Ипкиса, на котором они вернулись к столице планеты. Водитель аккуратно спланировал на дорогу и открыл дверь на автостраде, ведущей в город:

– Ева, тебе стоит выйти здесь, а я должен вернуться.

– Я не могу увидеть маму? – прошептала Ева и тут же осознала глупость своего вопроса.

Ра отрицательно покачал головой. Девушка кивнула и вышла.

– Я останусь с ней, – решительно поправила волосы Нана и вышла тоже.

– И я, – Джим подвинулся к выходу, но Ипкис дверь автолёта резко захлопнулась перед ним и пиликнула автоблокировкой.

– Ты – нет. Тебя будут искать. Ещё проблем с мужчинами нам не хватало здесь.

Джим нахмурился, но промолчал и сел на своё место.

– В это же время в этом же месте, – Ипкис кивнул головой девушкам и нажал педаль газа. Автолёт медленно поднялся и затем, быстро набирая скорость и высоту, умчался в город, чьи огни начинали гаснуть в преддверии рассвета.

Девушки переглянулись.

– Нам стоит укрыться в лесу, – Нана взяла подругу за руку и почти потащила её по мокрой траве через поле в заросли деревьев.

Штаны у обеих быстро промокли и стали липнуть к лодыжкам. Пальцы неприятно покалывал холод. Мулатка увлекала подругу вперёд, изредка оборачиваясь. Ева устало улыбалась ей в ответ. Небо над лесом светлело в считанные минуты, и лес светлел вместе с ним. Чёрные тени синели, ещё не тронутая солнцем, но уже усыпавшая деревья маленькими стеклянными бусинками, дрожала роса. Наконец, Нана решила, что они достаточно далеко от дороги и выбрала небольшую поляну. Трава здесь была не так высока, а ещё – что служило особенным плюсом, – корни выступали достаточно высоко, чтобы можно было сесть на них, не выпачкавшись землёй. Мулатка отпустила руку, скинула рюкзак и тяжело села, прислонив спину к стволу секвойи, откинув голову и закрыв глаза.

Лес лениво шумел, где-то в глубине чащи чирикали сонные птицы. Первые, косые лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев, освещая плотный туман. Капли росы, висевшие на хвое деревьев маленькими бриллиантами, вспыхнули маленькими огоньками. Свежий запах леса бодрил.

Ева глубоко вдохнула, села рядом, положила капсулу рядом и, уперевшись локтями в колени, зарылась лицом в ладони. Усталость и осознание происходящего вдруг накрыли её с головой. Икры болезненно загудели, а сердце бешено забилось. Она сбежала из тюрьмы. Она – осужденная за убийство, сбежала из тюрьмы. И Нана помогла ей – теперь, если кто узнает…

– Тебе страшно? – выдавила Ева.

– Конечно, – хмыкнула Нана, – зато я знаю, что ты не умрёшь из-за какой-то глупости. Я бы не простила себе.

– Как ты решилась на это?

– Ну, я была вынуждена выбирать. Ничего не делать – позволить тебе умереть, либо… либо то, что оказалось для меня предпочтительнее.

– Я очень! Очень тебе благодарна, Нана – Ева положила голову ей на плечо, – Ты думаешь, нас никто не видел?

– О, поверь, если бы тебя заметил кто-то из прохожих, мы бы точно об этом узнали. Твои фото на каждом канале, ты настоящая звезда. Настоящая, приводящая всю планету в ужас, звезда, – хмыкнула девушка и потрепала Еву по рыжей шевелюре.

– А какие-нибудь камеры могли… засечь нас?

– Ты смеёшься? Какие камеры? – Нана взяла рюкзак и, расстегнув его, стала искать что-то, – Ты же знаешь, частная жизнь, бла-бла. Даже в твоей тюрьме не было камер. Вот лучше, – она извлекла коробку для обеда, – Поешь.

Только сейчас Ева поняла, как проголодалась. Сглотнув слюну, она открыла пластиковый контейнер и с удовольствием обнаружила там четыре прекрасных, аппетитно пахнущих тоста. Она прижала к ним свои холодные пальцы и жадно впилась в хлеб.

– Ого, – удивилась Нана, доставая из рюкзака небольшой плед и кутая плечи Евы, – Как уминаешь!

– Спасибо, – пробубнила подруга с набитым ртом.

– Да, вот теперь хорошо, – вздохнула мулатка, – вот теперь прекрасно. Эта твоя новость… Знаешь, я верила, что это не он убил мать.

Ева молча жевала.

– Линч уже передал информацию куда-то по верхам, но мне кажется, что они не прислушались. Наверное, стоило забрать его сегодня так же, как и тебя, но у него всё куда серьёзнее, и я даже точно не знаю, где его держат. Ходит слух, что прямо под зданием мэрии. А после того, как обнаружат твою пропажу, его охрану наверняка усилят. Это ужасно, правда?

Ева кивнула.

– Я не знаю, что делать. Ипкис вроде как обещал разузнать и будущей ночью предоставить информацию, но я очень сомневаюсь, что он действительно сможет, что мы сможем. Он там сидит, такой грустный, одинокий… Его руки уже не пахнут домашними кексами. Чем они сейчас пахнут, как думаешь? – продолжала мулатка, подняв взгляд в небо.

Рыжая подняла бровь. Она раньше не замечала такой сентиментальности за подругой. Нана продолжала:

– Ну да. Ты не понимаешь, Ева, мы так круто поменяем мир. Уже поменяли. Теперь мужчины получат равные с нами права, будут жить в комфорте рядом. И Эд… он ведь большой молодец. Конечно, каюсь, иногда я думала, что он мог убить маму, иногда казалось, что он просто глупый агрессор. Ведь он мужчина и мне не слишком понятно, что у них в голове. Если бы он сделал это – между нами всё было бы кончено. Что ты смотришь так на меня? Мне ужасно стыдно сейчас за эти мысли. Но я бы не смогла быть с человеком, который подло поступает с другими. Ведь однажды он может так же поступить с тобой. Мало того: если каждый будет пренебрегать общением с мразями – мир станет лучше. Я бы не простила себе, если бы вынашивала ребёнка убийцы. Мне так спокойно теперь…

– Так